Дж.К. Роулинг. Моя жизнь до сегодняшнего дня (автобиография)

Я родилась в больнице "Содбери" в Чиппинге, что, по-моему, отличное место для тех, кто коллекционирует смешные названия. Моя сестра Ди появилась на свет двумя годами позже, и она была первой, кто пострадал от моих первых опытов в качестве сказочника (я была значительно крупнее ее и могла насильно удерживать ее на месте). Кролики занимали значительное место в наших ранних слушаниях; нам очень хотелось завести кролика.

Ди до сих пор помнит, как я рассказывала ей историю, в которой она провалилась в кроличью нору, и семья кроликов, живущая там, кормила ее клубникой. Естественно, первая история, которую я записала (когда мне было 5 или 6) была о кролике по имени Кролик. Он заболел корью и его навещали друзья, включая гигантскую пчелу по имени мисс Пчела. И со времен Кролика и мисс Пчелы мне хотелось стать писателем, хотя я редко говорила об этом кому-либо. Я очень боялась, что меня назовут бесталанной.

Мы дважды переезжали, пока я росла. Первый переезд был из Йэта (рядом с Бристолем) в Винтербурн (по другую сторону от Бристоля). Группа детей, включая меня и мою сестру, играла на нашей улице в Винтербурне. Двумя членами нашей команды были брат и сестра по фамилии Поттер. Мне всегда нравилась эта фамилия, но в то время мне вообще имена моих приятелей нравились больше, чем мое собственное. ("Роулинг" произносится как "роллинг" (rolling pin переводится как скалка), что постоянно служило поводом для надоедливых шуток окружающих детей).

Когда мне исполнилось 9, мы переехали в Татсхилл, рядом с Чепсоу в Дин Форест. Мы наконец-то оказались в пригороде, как и мечтали мои родители-лондонцы, и мы с сестрой большую часть времени бродили без присмотра по полям и на берегу реки Уай. Единственной ложкой дегтя было то, что свою новую школу я ненавидела. Это было очень маленькое, старомодное заведение, где были столы с убирающейся крышкой и углублениями для чернильниц. Своей новой учительницы, миссис Морган, я боялась до смерти. В первое же утро она заставила меня писать контрольную по арифметике, и ценой огромных усилий мне удалось набрать 0 из 10 возможных баллов - дроби я до этого не изучала. Она посадила меня на заднюю парту по правую руку от себя. Мне потребовалось несколько дней, чтобы понять, что это места для "тупых". Миссис Морган всех в своем классе рассаживала в соответствии со своими представлениями об их умственных способностях; лучшие ученики сидели по левую сторону от нее, а все, кого она считала глуповатыми, сидели справа. Я была посажена настолько далеко справа, насколько было возможно, чтобы не оказаться за дверью. К концу года я получила повышение до второй слева, но дорогой ценой. Миссис Морган заставила меня поменяться местами с лучшим другом, так что одна короткая прогулка по классу сделала меня умной, но непопулярной личностью.

Из начальной школы Татсхилл я перешла в среднюю школу Уайдин. О Уайдин до меня доносились те же слухи, которые Гарри слышал от Дадли о высшей школе Стоунволл (см. "Гарри Поттер и Философский камень"). Но это оказалось неправдой - по крайней мере, со мной ничего подобного не случилось. Я была тихой, близорукой, веснушчатой и неуклюжей на занятиях спортом (я являюсь единственным известным мне человеком, сумевшим сломать руку во время перебрасывания мяча через сетку). Моим любимым предметом, безусловно, был английский, но и иностранные языки мне тоже нравились. Я часто рассказывала своим столь же тихим и прилежным друзьям многосерийные истории во время ленча. Обычно в этих историях мы все совершали отважные и героические поступки, которые, естественно, не смогли бы совершить в реальной жизни; мы были ужасными зубрилами.

Однажды я действительно подралась с главной хулиганкой из нашего класса, но у меня просто не было выбора; она меня ударила, и я должна была либо нанести ответный удар, либо упасть и притвориться мертвой. В течение нескольких дней я была знаменита, т.к. ей не удалось сбить меня с ног. Правда заключалась в том, что позади меня был мой шкафчик, и упасть я не могла. После этого я несколько недель с опаской заглядывала за каждый угол, полагая, что она подкарауливает меня в засаде.

С возрастом я перестала быть тихоней. Во многом это объяснялось тем, что я начала носить контактные линзы и перестала бояться, что меня ударят по лицу. Я много писала, будучи подростком, но никогда не показывала этого никому из своих друзей, за исключением юмористических историй, в которых в качестве персонажей фигурировали мои слегка замаскированные друзья и я. На последнем году обучения меня сделали старостой, и я могу вспомнить лишь две вещи, которые мне пришлось делать: первая - показать леди Такой-то школьную ярмарку, а вторая - выступить перед всей школой. Я решила поставить им пластинку, чтобы сократить время своей речи. Пластинка была исцарапанной, и ее заело на одной строке песни, которая повторялась снова и снова, пока заместитель директора не пнула проигрыватель.

Сразу после школы я поступила в университет Экзетер, где начала изучать французский. Это была большая ошибка. Я слишком внимательно слушала своих родителей, которые полагали, что знание языков позволит мне сделать великолепную карьеру двуязычного секретаря. К несчастью, я являюсь одним из самым неорганизованных людей в мире, и, как я и доказала впоследствии, худшим из когда-либо существовавших секретарей. Единственным, что мне нравилось в офисной работе, была возможность набирать на компьютере свои истории, пока никто не смотрит. Я никогда не была внимательной на встречах, потому что обычно я была занята записыванием отрывков из моих последних историй на полях блокнота, или выбором лучших имен для героев. Это не слишком удачно, ведь от тебя ожидают, что ты будешь стенографировать выступления собравшихся.

Когда мне исполнилось 26, я окончательно прекратила попытки работать в офисе и уехала за границу, чтобы преподавать английский как иностранный. Мои ученики смеялись над моим именем, это было все равно, что возвращение в Винтербурн, за тем исключением, что вместо "rolling pin" португальские дети говорили "Rolling Stone". Мне нравилось преподавать английский, и, так как работала я днем и вечером, утром у меня была возможность писать. Это было особенно хорошо, потому что я как раз начала свой третий роман (первые два были брошены, когда я осознала, насколько они плохи). Новая книга была о мальчике, который узнает, что он волшебник, и отправляется в школу для волшебников. Когда я вернулась из Португалии домой, половина моего чемодана была забита историями о Гарри Поттере. Я переехала в Эдинбург со своей тогда еще совсем маленькой дочерью, и установила для себя крайний срок; я должна была закончить роман о Гарри до того, как начну работать преподавателем французского, и постараться добиться, чтобы его опубликовали.

Лишь год спустя после написания книги один издатель купил ее. Тот миг, когда я узнала, что Гарри будет опубликован, был одним из лучших в моей жизни. В это время я уже преподавала французский и, проходя по коридору, слушала серенады в виде первой строчки из композиции Рохайд ('Rolling, rolling, rolling, keep those wagons rolling...'). Спустя несколько месяцев после выхода "Гарри" в Англии, американский издатель приобрел права за сумму, позволившую мне бросить преподавание и посвятить все время творчеству - то, к чему я стремилась всю жизнь.

А теперь у меня есть настоящий кролик. Это крупная черная крольчиха, яростно царапающая меня всякий раз, как я пытаюсь взять ее на руки. Некоторые мечты лучше оставить в своем воображении и не пытаться воплощать.